В эпоху парусных кораблей «владычица морей» Британия установила неписаное правило: красить орудийные палубы линейных кораблей в красный цвет. На первый взгляд решение странное, но английские моряки руководствовались боевым опытом: во время сражения красная краска маскировала лужи крови…

Эта статья была опубликована в журнале OYLA №1(17). Оформить подписку на печатную и онлайн-версию можно здесь.

«Пороховая обезьянка» на борту военного корабля New Hampshire. Гражданская война, Южная Каролина, 1864 год.

Десятую часть команды военных кораблей составляли юнги. Их участь была тяжела. Мало того, что их шпыняли взрослые моряки, заставляя выполнять самую грязную работу, так во время боя эти мальчишки превращались в «пороховых обезьян»! В грохоте орудий, в едком дыму, посреди изувеченных тел и луж крови юнги таскали заряды, матерчатые или бумажные пакеты-картузы, наполненные артиллерийским порохом. Сколько же весил заряд пороха? Его вес зависел от калибра орудия и высчитывался по сложным правилам вроде такого: «Умножь вес ядра на столько его диаметров, сколько уложится один за другим в казённой части. Результат умножь на шесть, это произведение раздели на 96, частное даст тебе число фунтов, потребных, чтобы зарядить орудие перед боем». При этом обязательно вносились поправки на качество и состояние пороха, степень износа пушек, погоду, превращая ремесло артиллериста в настоящую алхимию.

В среднем картуз весил около 4,5 килограмм, и этого количества пороха хватало, чтобы придать 13‑килограммовому ядру скорость в 250–300 м/с. Выстрелу предшествовало много операций. В те времена пушки были дульнозарядными: это значило, что для начала надо было прочистить ствол от нагара, остатков пороха и тлеющих углей, оставшихся после предыдущего залпа. Затем прислуга вталкивала в пушку картуз с порохом, закатывала ядро и забивала пыж из ветоши. Дальше командир орудия — фейерверкер — через запальное отверстие в казённой части спицей протыкал картуз и ссыпал туда затравочный порох (в артиллерийской терминологии — пороховую мякоть) из специальной фляги. Осталось дождаться команды «Огонь!» и поднести фитиль.

От расторопности и слаженности орудийного расчёта зависела плотность огня. Рекордсмены умудрялись достигать 60‑секундной скорострельности пушек главного калибра, а всего за минуту 100‑пушечный линейный корабль расстреливал полтонны пороха, принесённого юнгами под губительным неприятельским огнем!